Фрагмент из книги «Поместные православные церкви»

Из раздела, посвященного Кипрской Православной Церкви

О посещении монастыря во имя Богородицы Махериотиссы русским просветителем и путешественником Василием Григоровичем-Барским

Братья по вере

Взгляд историка пытливо стремится проникнуть за завесу столетий. За дымкой веков, в глубине времен, отсюда, из жаркого августа 2001 года угадываем мы очертания  века восемнадцатого. И в другом августе 1735 года по лесистой горной дороге спешит Василий Барский. Маленькая фигурка то поднимается по горным кряжам, то спускается в долины. Он устал, реже стал останавливаться, он спешит. И есть для этого очень важные причины. Приближается День Успения Богородицы, Василий мечтает его встретить в монастыре Махерас, одном из самых почитаемых на Кипре. Большое желание провести праздник подле чудотворной иконы усиливалось еще и тем, что предстояло ему в Махерасе встреча с человеком, которого наш паломник горячо любил - архиепископом Кипрской Православной церкви Филофеусом. Архиепископ пригласил Василия остаться на Кипре, чтобы преподавать во вновь открытой школе, страшное землетрясение разрушило эти планы. Барский отправился в путь по святой кипрской земле, он долго не видел Филофеуса, а вот теперь, в Махерасе, они должны были встретиться вновь.

Чем пристальнее вглядываюсь я в ту эпоху, чем более размышляю о времени и о своем герое, тем более поражаюсь. Как эти люди, вера которых проходила тяжелейшие испытания в горниле страданий, умели определить свое предназначение в этой жизни: хранить и преумножать Православие. А, определив, - работать. Работать самоотреченно. Филофеус  отдал жизнь во имя помощи своему народу, облегчая его страдания. Каково было ему, блестящему теологу и проповеднику, ехать на поклон к султану, каково было вернуться в цепях, обвиненному в воровстве(!). И, оправдавшись, ехать вновь. И добиться облегчения налогового бремени для своего народа. Василий Барский взял на себя тоже нелегкое бремя. Миссия его была тяжела даже в физическом отношении, и сейчас, когда проложены дороги в горах, пешком преодолеть путь Барского очень непросто, поверьте автору, которая прошла лишь малую толику дорог нашего паломника. А ведь Василий Барский не только прошел, но описал, а затем и зарисовал святыни Кипра. Он жил подаяниями и ничуть не стеснялся этого, потому что осознанно принимал эти лишения, веря в важность своего труда. Он писал отцу с острова Патмос в 1740 году: « Мои путешествия  представляют для меня огромную ценность, они мне дороже злата- серебра». Потому эти два подвижника любили друг друга, что хотя они были людьми разных национальностей, разного положения и воспитания, они были братьями по вере в самом прекрасном и высоком значении этого слова.… Торопился Василий Барский на встречу с другом в монастырь Махерас.

Ночлег в горах

А между тем дорога привела Барского в монастырь архангела Михаила, здесь он встретил икону, которая поразила его воображение. Затем путь лежал в монастырь. Св. Илии. И там он не задержался. Душа рвалась в Махерас. Да только недаром говорят: «Не живи, как хочется, а живи, как Бог велит». Заблудился наш паломник на горных тропах в густом лесу. Но давайте послушаем самого Василия Барского.

« От монастыря. Св. Илии до монастыря Богородицы два часа пути. Но я заблудился и целый день провел, взбираясь в горы и опускаясь с них, ошибочно считая, что приближаюсь к монастырю. Сколько времени я потратил, карабкаясь по камням, падая, покрываясь потом, и уже совсем отчаялся, так как не знал, где же я нахожусь. К вечеру забрался я на склон одной очень высокой горы, недалеко от ее вершины, там была площадка, удобная для ночлега. Я решил там заночевать. Не боялся я диких зверей, так как на Кипре нет больших  зверей опасных для человека. Но боялся я очень змей, которых на Кипре множество. Самая опасная называется «кофи», что значит  «глухая». Говорят, более нигде она не встречается, только на Кипре. Очень ядовита она и для людей и для животных. И вот был я в таком состоянии и беспокойства, и сомнения, не имея ни воды, ни хлеба с собой, чувствуя ночной холод. Но с помощью Богородицы вдруг ниже по склону горы я увидел белеющие очертания, которые вначале принял  за камни. Однако потом разглядел я очертания людей. На Кипре работный люд ходит в белых одеждах. Но не радость, а беспокойство меня обуяло. А вдруг это нечестивые турки, тогда жди невзгод. Я много слышал от людей, что нет на Кипре разбойников, бандитов, но приходится бояться турок, так как издеваются они над православными, творят беды злые. Но делать нечего, положился я на волю Божию, на заступничество Богородицы и громко крикнул людям, ведь надо было как-то и ночь проводить, и дорогу на Махерас узнавать. Они откликнулись и позвали меня. Положил я на себя крестное знамение и пошел к ним. Слава Господу, то были православные киприоты, которые, работая в лесу, заночевали здесь. Они были очень дружелюбны, ко мне отнеслись с симпатией и интересом, обещали утром показать дорогу. Приняли меня они в свой круг с радостью, а я так просто счастлив был. С ними были хлеб, вода и оливки. Они со мной поделились. Спаси их, Господи!» Этот небольшой отрывок из путевых записок Барского переносит нас в ту давнюю ночь. Ярко представляешь себе ночь в кипрских горах, свеж и прохладен воздух, сияют крупные южные звезды, горит огонь, на котором сушится одежда нашего странника. Он сидит у костра, черноглазые улыбчивые  киприоты делятся хлебом. Добрая беседа, горсть оливок, глоток воды и тихая молитва вечерняя… Так провел Василий Барский ночь накануне Успения Богородицы 14 августа 1735 года.

В монастыре

Оказывается  Барский  заночевал на склоне горы Кионион, которая является одной из самых высоких на Кипре. Утром местные жители показали Барскому дорогу. И, забравшись на гору, наш путник увидел как на ладони, весь Кипр.  Дух захватило от красоты. Достал Василий перо и бумагу, готовый зарисовать представленную природой изумительную картину. Но тут налетел ветер, порвал лист бумаги, и Василий решил, что надо торопиться. А монастырь Махерас с вершины был хорошо виден,  дорога к нему была ясна.

В монастыре он встретился с игуменом и монахами. Все были в предчувствии праздника, ждали архиепископа. И он прибыл, в его свите были и хор, и архидиаконы. У монастырских врат братия встретила гостей, хор грянул гимн в честь Богородицы  «Достойно есть» и все вошли в храм. После службы Василий подошел к архиепископу поприветствовать его. Василий пишет: « Мне было неудобно подходить к нему в моей поношенной одежде, которая  поистрепалась  в странствиях. Но дружески приветствовал он меня, и пред многими знатными людьми он похвалил мои труды и путешествия мои».

Он был счастлив, наш неутомимый путешественник, ведь идя по прекрасной кипрской земле, он не мог не видеть, что турецкое иго удавкой стянуло душу народа. И как же отрадно было видеть здесь, в Махерасе, что православие живет, что духовные силы народа не иссякли. И в древних монастырских стенах он слышал византийские гимны, молился с умилением пред великой иконой и отдыхал душой. Но Барский бы не был Барским, если б не открыл свой путевой журнал, и аккуратные строчки покрыли страницы.

О чем писал Василий Барский в Махерасе

Он описал подробно праздник. И я понимаю теперь, когда в духовном единении с моим героем пробыла долгие месяцы странствий, чем было вызвано такое внимание к подробностям. Представьте, вот входит процессия монахов в храм, звучит церковный гимн, голос одного из певцов взмывает ввысь. Это Леонтий, монах из Свято Афонского монастыря Ватопеди. Его волшебный голос создает то молитвенное настроение, которое переносит в вышний мир. Начинается Святая Литургия, которую служит архиепископ. Он в блистательных одеждах, в руках скипетр. Святейший архиепископ Кипра всем своим облачением, дарованным ему еще византийским императором Зеноном, словно свидетельствовал: « Сияло православие, сияет  и будет сиять, чтобы ни произошло. Минует лихая година, выстоит народ, ведомый пастырями мудрыми и самоотверженными».

Он описал монастырь, тщательно и подробно. Потому многие монастыри на Кипре имеют первозданный вид, что при любой реконструкции описания Барского помогали реставраторам и архитекторам бережно воссоздать подлинный вид, не погрешив против исторической правды. Василий работал  для будущего и не огорчался, если кому-то казался его труд блажью, но искренне радовался, если достойные люди ценили его.

Он подробно описал Святую икону Богородицы Махерас. Василий Барский при этом не покривил душой. Как велик был соблазн повторить легенду, бытующую в этих краях и приписать авторство великому апостолу Луке, кто проверит?  Но Барский, проверив, записал: «Лука употреблял восковые краски, сия же икона написана обычными». Но благодать, идущая от иконы, была так явственно ощутима, сердечный трепет переполнял паломника, его душа была взволнованна. Особенно величаво подле Богородицы Махераса звучали слова молитвы:

"Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу, присноблаженную и пренепорочную и Матерь Бога нашего. Чистейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем."

Предание говорит, что великую эту икону спрятали в период иконоборчества от расправы. Какой-то православный положил рядом со спрятанной иконой нож. Словно желая этим поступком сказать: « Пусть Богородица не будет беззащитной, пусть Ее оборонит этот нож». «Нож» - по-гречески «махерас», поэтому и монастырь, который был построен восемьсот лет назад, носит это имя, напоминая нам драматические страницы истории Кипрской Православной церкви.

Описание монастыря вышло у Барского очень живым, красочным и запоминающимися еще и потому, что в круг повествования наш паломник ввел описание игумена Парфения Настоятель монастыря  поразил воображение Барского своим выразительным внешним обликом, громадной физической силой, душевной чистотой, христианским смирением.

Барский рассказывает несколько историй об этом кипрском богатыре, который выходил победителем из многих столкновений с турками. Однажды турецкие бандиты явились в монастырь с целью пограбить и надругаться над беззащитными монахами. Игумен Парфений решил проучить наглецов. Он закрыл ворота монастыря и на монастырском подворье богатырь устроил настоящее сражение с турками.  Он боролся один с шестерыми, и, полуживых, запер бандитов в своей собственной келье, чтоб подумали, стоит ли в следующий раз нарушать покой великого Махераса. Барский с нескрываемым удовольствием описывает истории Парфения,  сочувствуя и ему, и братии монастыря. Читатель чувствует, что Барский, горячо любя Кипр, ни минуты не сомневается, что наступит день, и будет свободной святая кипрская земля. Не дано было знать нашему герою, когда и как это произойдет. Через столетия турецкого ига, колониальную зависимость от Англии шел народ Кипра к 1960 году, и святое слово « Свобода» было произнесено, да не за горами был черный год 1974…

И все же,  в монастыре Махерас идут приготовления к празднику, он хорошеет, красавец-монастырь, вступая в свое 800-летие. Молодой и полный энергии игумен монастыря архимандрит Арсений руководит работами, братия хранит и преумножает духовные ценности, а значит, не зря были принесены жертвы, пройдет кипрская земля и через испытание незаконной оккупацией. Неведомо мне как, но Господь поможет, будут православные святыни Кипра вновь свободны, окружены почитанием, преданность вере отцов будет вознаграждена.

А там, в августе 1735 года Василий Барский укладывал свой нехитрый скарб, готовясь покинуть монастырь. Он держал путь в столицу Кипра - Никосию, ко двору архиепископа. Ведь пришло время ему, как иностранцу, прожившему на Кипре длительное время, платить харадж. О том, что это за напасть такая, и как прошла заключительная часть путешествия Барского по кипрской земле, мы поговорим в наших следующих выпусках.